Версия для слабовидящихДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ
+7 (39551) 3-14-42
п. Жигалово, ул.Левина, 2 Материалы сайта 12+
Написать письмо
  • Год семьи 2024
    Год семьи 2024
Решаем вместе
Хочется, чтобы библиотека стала лучше? Сообщите, какие нужны изменения и получите ответ о решении
НОВОСТИ
Подписывайся на новости

Винокуров Николай Борисович

Винокуров Николай Борисович

Винокуров Николай Борисович

Винокуров Николай Борисович, (1935, д. Захарова, Жигаловский район, Иркутская область – 2002), журналист, редактор газеты «Ленинская правда», член союза журналистов СССР.

Николай Борисович родился в семье председателя Нижне-Слободского колхоза Бориса Григорьевича и Татьяны Гавриловны. После окончания Жигаловской средней школы поступил в Иркутский государственный университет на факультет филологии и журналистики. После его окончания был направлен заместителем редактора местой газеты в Качуг, а в 1980г. Был переведен редактором жигаловской газеты «Ленинская правда». В это же время вступил в союз журналистов СССР, и остался до конца жизни, верен своей профессии. Писал стихи (первое опубликовал еще в детстве в «Пионерской правде», затем в «Советской молодежи»).

 

В 1968 г. в сборнике цикла «Бригада» вышел его первый сборник «Ледоход». Многие ему сулили поэтическое будущее, так впечатлял он земляков стихами, посвященными родному краю. Он много путешествовал, был хорошим собеседником, эрудитом, азартным шахматистом.

 

Память

Сейчас я старше своего отца,

На четверть века матери моложе,

Которая всё ждёт с войны бойца,

Не веря в то, что он погибнуть может.

А он погиб в 44-ом

На перевале каменистом

Без ухищренья, без увёрток,

Как подобает коммунистам.

А я не знал, какое горе

Вошло в наш тихий деревенский дом,

И почему померкли зори

Над нашим стареньким селом.

И только в мае 45-ом,

Победной яростью объятом,

Я понял: детство отошло,

Как вдрызг разбитое стекло.

Меня брала, не скрою, зависть,

Орденоносных мужиков я не любил

Словно заяц

Живым отцом хвалился Серьга Машуков.

А моего зарыли в шар земной,

Он так любил его когда-то.

И вот сейчас идёт со мной

Всё человечество к могиле

Неизвестного солдата.

 

 

 

Отец

Как хорошо, наверно, если дома,

Пусть далеко, но есть отец и мать…

Отец!

Мне это слово чуть знакомо,

Но я его не в силах понимать.

Припоминаю детство смутно очень:

Мне было семь совсем зелёных лет;

Бывало, мать вставала среди ночи,

Чтоб посмотреть на выцветший портрет…

Я просыпался и гнусавил:

– «мама, не спится мне…»

Она:

– «сейчас, сынок…»

Потом портрет вставляла снова в раму,

Забыл задуть в коптилке огонёк…

Бывало так:

отчаяный задира,

Соседский Женька хвастался отцом,

Хорошей комфортабельной квартирой

И матерью – ответственным лицом.

Обидно было, хоть и без причины,

Но сколько было силы в кулаке,

Я с Женькой расправлялся самочинно,

И плакал сам на ветхом чердаке,

Под шум дождей и вздохи грома,

Чтоб маму лишний раз не донимать…

Отец!

Мне это слово чуть знакомо.

Но я его не в силах поминать.

А мать, до скорой встречи дни считая,

С излуками непрошенных морщин,

Работала, порой недоедая,

Хотела, чтобы в люди вышел сын.

По вечерам со мной садилась рядом

И начинала снова вспоминать:

- Война…И где-то там под Ленинградом

 Могила есть…Ее не опознать.

На ней весной, плененные истомой,

Я знаю, к солнцу тянуться цветы…

Отец…

Мне это слово чуть знакомо,

Как след не оправдавшейся мечты.

Да, в детстве я не знал отцовской ласки,

В день именин подарков не имел

И лишь, не доброй пользуясь оглаской,

Я драться за околицей умел.

Отец!

Да, я завидовал ребятам…

Но вот письмо я свято берегу,

В нем есть: «похоронили мы комбата

В рассветный час на Невском берегу…»

Письмо солдатское, скупое,

Со штемпелями почты полевой:

Наверное, написали после боя

Друзья отца по жизни фронтовой.

Но мать тревожиться сегодня снова

И спрашивает, будет ли война,

Глаз, не сводя с портрета со стенного,

(его, как память, бережет она)

Не знаю я, - а будет, то не скрою,

Отцовскую шинель надену я:

Когда отцов выводит смерь из строя,

Их место занимают сыновья.

 

 

Говорят

(шутка)

Говорят,

             что я зависим.

как упрямый однолюб.

От твоих влюбленных

                             писем,

от твоих горячих губ.

от сумятицы капризов,

Возбуждающих порой.

Это – рабство,

                      это – вызов

нашей гордости мужской

Для оценки положенья

подходящих нету слов

Это просто нарушенье

демократии полов

Говорят о жаре писем.

мир интимный теребя

Это правда:

                    я зависим

от единственной Тебя

Это правда.

                   Не перечу

Так завещано судьбой

раб презренный

              близит встречу

с очень верною рабой.

 

*****

Мы вскользь друг друга обижаем

в плену житейской суеты

Чужие раны обнажаем,

сжигаем в прошлое мосты

Мы обижаем тех, кто рядом,

тех, кто особенно раним

небрежным словом, скользким взглядом

и равнодушием своим

Мы вечно чем-то недовольны:

то горек хлеб, то жидок чай

И обижаем произвольно

так, по привычке, невзначай.

 

*****

 

Нашим любимым

Наши мамы, жены и невесты,

мы у вас в пожизненном долгу,

не всегда вам уступаем мест

на бегу бросаем «не могу!»,

никому поклоны не отвесим,

рядом не заметим красоты,

не поем вам, дорогие, песен,

не дарим весенние цветы.

 Как же так?

Ведь вы родили Блока,

пеленали Моцарта в бреду,

верили нам свято и глубоко,

заслоняя нежностью беду.

Нам бы жать натруженные руки,

губы поцелуями согреть

постоянно мучиться в разлуке,

 излучать,

     заботиться, 

              гореть.

 Чуткие, доверчивые мамы,

 девушки веселой красоты, -

 сколько вас на свете, лучших самых,

 столько на планете доброты.

ФОТОГАЛЕРЕЯ
Яндекс.Метрика